Во ВНИГНИ более 50 лет.
Банковский С.Ю.

Вся моя трудовая жизнь связана с ВНИГНИ, в котором я работаю со дня его образования. Но еще раньше я работал в НГРИ, Мосгеолтресте и Московском филиале ВНИГРИ; именно эти организации были предшественниками ВНИГНИ, именно на базе этих организаций и был создан наш институт. И, являясь, таким образом, старожилом института, я хотел бы поделиться некоторыми воспоминаниями об этих годах с моими более молодыми коллегами.

Почему я выбрал специальность геолога? Совершенно случайно. В 1942 г. в городе Гурьеве, где я жил в то время, было очень тяжело с питанием и, особенно, с отоплением. Топили печи нефтью или мазутом. Выдавали по одной бочке мазута или нефти только работающим. А я в это время учился в 10-м классе. Один из моих школьных друзей, некто Юрий Шмелев, как-то сказал, что в нефтяную экспедицию, прибывшую из Ленинграда, требуются чертежники, школьникам можно работать на полставки, а бочку нефти дают целую. И он уже устроился на работу. Я подумал и решился.

И вот 15 ноября 1942 г. я был принят на работу в Эмбенскую нефтяную экспедицию Нефтяного геологоразведочного института (НГРИ) коллектором, где начальником был Б.Ф. Дьяков (впоследствии директор НГРИ), а главным геологом – А.В. Ульянов. Кроме них в экспедиции работали В.В.Вебер, Е.А.Щерик, С.Н.Шаньгин, Г.Е.Рябухин, Д.С.Несвит, В.Василенко, Пештич и многие другие. Все перечисленные сотрудники были эвакуированы из Ленинграда во время войны.

Первое время я работал чертежником, а затем перешел в промысловую группу, возглавляемую доктором геол.-мин. наук С.Н. Шаньгиным, с которым мы объездили многие месторождения Эмбы, занимаясь замерами динамических уровней жидкости в скважинах методом проф. Линдтропа. В зависимости от уровня нефти в скважине можно было увеличивать или уменьшать отбор нефти. Одновременно определялся газовый фактор, удельный вес газа и т.д.

К работе я относился всегда серьезно. Рабочий день во время войны был 12 часов, а я, работая на полставки, был занят 6 часов, да еще какое-то время были занятия в школе. Дисциплина на работе была «железная». Заместитель руководителя экспедиции Суханов часто проходил по комнатам, наблюдая за тем, чтобы никто не позволял себе никаких частных разговоров в рабочее время.

Хочу отметить, что во время войны в Гурьев были эвакуированы Смоленский, а затем Днепродзержинский драматический театры. Меня, как самого молодого сотрудника экспедиции, выбрали культоргом. И я через свою маму познакомился со многими артистами этих театров. Как культорг, я доставал и распределял билеты. А дело это было очень сложное. Спектакли были необыкновенно хороши, и желающих попасть на них был весь город. Пойти в те годы на спектакль профессионального театра было, конечно, большой удачей.

В июле 1944 г. Эмбенская экспедиция была расформирована, часть сотрудников вернулась в Ленинград, часть в Москву, а часть, в том числе и я, была переведена в Актюбинскую нефтяную экспедицию НГРИ на промысел Шубар-Кубук.

Здесь произошел довольно интересный случай. А.В. Ульянов, который вернулся в Москву и организовал Краснодарскую экспедицию НГРИ, прислал мне вызов в Краснодар, в Краснодарскую нефтяную экспедицию НГРИ. Однако, мой новый начальник, проф. Г.Е. Рябухин, заявил, что Ульянов ему не указ и что на вызове должна быть более солидная подпись. И через некоторое время пришел новый вызов, уже за подписью начальника Главка, после чего я благополучно отбыл в Краснодар.

После этого я был зачислен в Краснодарскую экспедицию НГРИ, а затем в Крымско-Кавказскую экспедицию НГРИ, позднее Мосгеолтреста (с 1946 г. Главнефтеразведка). Впоследствии вместе со всей экспедицией я был переведен во ВНИИ, а с 1947 г. зачислен в штат московского филиала ВНИГРИ. Конечно же, все эти перемещения были на бумаге, т.к. фактически я находился в одной и той же экспедиции, только менялись названия экспедиций и их принадлежность к той или иной организации (НГРИ, Мосгеолтрест, ВНИИ, М.Ф. ВНИГРИ и, наконец, ВНИГНИ).

Вопросами, связанными с геологическим строением и нефтегазоносностью Крымско-Кавказского региона, я занимался до 1958 г. В это время мне посчастливилось работать с такими крупными учеными, как А.В. Ульянов, Е.А. Щерик, К.С. Маслов, А.К. Богданович, А.И. Гейслер, Д.С.Несвит и другими.

В 1952 г. судьба забросила меня в г. Нефтегорск, где я собирал материалы по нефтегазоносности майкопских отложений региона. Главным геологом там работал С.Т. Коротков, прекрасный человек и специалист. До войны он работал заместителем главного геолога в Министерстве нефтяной промышленности СССР, но во время войны оказался в Айшеронском районе Краснодарского края. Сергей Тихонович работал в нашей экспедиции по совместительству и очень помогал мне и моим коллегам в работе.

В Краснодарской экспедиции в 1944 г. я встретился со своей будущей женой Валентиной Елистратовой. В 1946 г. мы поженились и счастливо живем вместе уже более 55 лет.

В 1953 г. небольшой период времени я работал геологом-петрографом в партии Л.М.Бириной, которая занималась изучением девонских отложений северных областей Русской платформы. Попал я в эту партию при довольно интересных обстоятельствах. В это время в стране была борьба с семейственностью на производстве. Мужу и жене нельзя было работать вместе в одной партии или экспедиции. Поэтому приказом директора московского филиала ВНИГРИ В.М. Сенюкова я был переведен в партию Л.М. Бириной, а моя жена осталась работать в Краснодарской экспедиции.

В какие только инстанции мы не обращались. Все говорили, что это головотяпство, но ничем помочь не могли. И только в 1953 г., когда директором московского филиала ВНИГРИ был назначен Д.В.Жабрев, одним из первых его приказов был приказ о моем назначении на работу в Краснодарскую экспедицию. Именно в это время на базе московского филиала ВНИГРИ был организован наш институт ВНИГНИ.

В 1958-1960 гг. я работал в Монгольской Народной Республике в группе, которую возглавлял С.И. Горлов, бывший главный геолог объединения Краснодарнефть. На основании обобщения геологических, геофизических и каротажных материалов было уточнено глубинное строение Дзун-Баинской депрессии и рекомендовано сосредоточить разведочные работы на нефть в районе погребенных структур Цаган-Эльс и «Безымянной».

По возвращении во ВНИГНИ из загранкомандировки с 1961 по 1969 гг. я работал в отделе Кавказа под руководством М.С. Бурштара и участвовал в изучении геологического строения и нефтегазоносности мезозойских отложений Предкавказья. Совместно с М.С.Бурштаром была опубликована в 1967 г. статья «Перспективы открытия месторождений нефти и газа в юрских отложениях Предкавказья». Полученные материалы вошли также в монографию «Стратиграфия, тектоника и нефтегазоносность Северного Кавказа и Крыма», вышедшую в 1969 г.

В 1969-1970 гг. мне снова довелось работать за границей, в Республике Куба. При оформлении на Кубу произошел интересный эпизод. Я оформлялся промысловым геологом на месторождения Северного побережья Кубы. Но геолог, которого я должен был менять, решил продлить срок своего пребывания на Кубе еще на один год. В результате мой отъезд повис в воздухе. Но в это время в институт пришла заявка – нужен специалист, который может прочитать курс лекций на тему «Геология нефти и газа» в университете Ориенте, в г.Сантьяго де Куба.

Наш директор С.П. Максимов предложил поехать мне, т.к. главное для поездки в те годы – оформление – я уже прошел. Я сначала не соглашался, но Степан Павлович уговорил меня. Он посоветовал взять только что вышедшую книгу Н.А.Еременко, связаться с преподавателями Московского нефтяного института, взять у них учебный план и спокойно ехать. Я помчался к своему бывшему начальнику по Актюбинской экспедиции НГРИ проф. Рябухину Г.Е. Он меня совсем успокоил. Я, говорит, только что вернулся из Египта, там читал этот же курс. Слушателей было всего четыре человека. Обстановка была домашняя. То же самое будет и у тебя. Не волнуйся. Так оно и получилось. В течение года я прочитал курс «Геология нефти и газа». Со мной работал переводчик Сергей Козаков.

Кроме лекций мы ездили на нефтяные месторождения, в буровые конторы, знакомились с геологической документацией, присутствовали при опробовании скважин пластоиспытателем. В общем, год занимался подготовкой кубинских кадров геологов-нефтяников. Один из моих слушателей Габриэль Гарсия поступил в аспирантуру при Московском университете, защитил диссертацию и стал кандидатом геолого-минералогических наук.

Во время пребывания в университете кубинская сторона организовала для советских преподавателей прекрасные экскурсии по Восточной части Кубы (горы С’ерра Маэстра), на остров Пинос. Дивная природа гор С’ерра Маэстра необыкновенно красива. И что меня поразило – лес состоит из многочисленных плодовых деревьев. На ветках висели спелые манго, агуакада, фруто-бомбы, бананы, и совершенно не видно было жителей. Совершили мы поездку на шоколадную фабрику, где нас очень тепло встречали кубинские друзья и на прощание подарили нам по большому диску шоколада.

После завершения работы в Университете (у меня было решение на срок 2 года) я был переведен на работу по специальности – старшим геологом буровой конторы «Оксиденте» Министерства горнорудной, топливной и металлургической промышленности Кубы. То есть на ту позицию, на которую я оформлялся ранее. В буровой конторе я был практически участковым геологом. В мои задачи входили контроль за бурением новых скважин, расчленение и корреляция разрезов, составление структурных карт и геологических профилей, выделение объектов для опробования скважин как в колонне, так и в процессе бурения пластоиспытателями (на трубах или на каротажном кабеле). Присутствовал я и при заложении первых наклонных скважин, бурившихся с целью изучения продуктивных горизонтов в шельфовой части разреза, удаленных от берега на большое расстояние (> 1 км). Здесь я был непосредственно связан с советскими специалистами – В.А. Левченко, Г. Яценко, В.И. Петерсилье, Колесниковым, В. Демьянчуком и др. и с кубинскими товарищами Густаво Эгевария, Мануэль Марреро, Сан Роман, Рафаэль Сокорро и многими другими, с которыми у меня были самые дружеские отношения. Вообще, я должен сказать, что с кубинцами работать было очень легко.

По возвращении в Советский Союз я некоторое время работал в Секторе геологии соцстран, занимаясь вопросами геологического строения и нефтегазоносности ПНР, ГДР и западных районов СССР, а также вел оперативный анализ состояния геологоразведочных работ в Республике Куба. Руководителями сектора были В.А. Левченко и позднее К.А. Клещев. А затем вновь уехал в 1974 г. на Кубу.

С 1972 г., по рекомендации группы экспертов Министерства геологии СССР, на Кубе работала большая группа специалистов ВНИГНИ, которая проводила научно-исследовательские работы по проблеме оценки перспектив нефтегазоносности Кубы и ее шельфа и определения основных направлений поисково-разведочных работ на нефть и газ. Исследования велись по пяти темам, которые возглавляли ведущие специалисты ВНИГНИ – К.А. Клещев, В.С. Шеин, В.В. Пайразян, О.В. Снегирева. Общее руководство осуществлял К.А. Клещев. В эту группу влился и я, работая в теме В.С. Шеина по изучению тектонического строения Кубы. В этот период времени мною было составлено детальное описание нефтяных месторождений Кубы и подготовлены соответствующие разделы в отчете группы.

В результате совместных исследований советских и кубинских специалистов была создана научная основа для проведения геологоразведочных работ, способствовавшая открытию ряда нефтяных месторождений и залежей в пределах северного побережья Кубы.

В декабре 1974 г. я принимал участие в 1-ой научно-технической конференции в Гаване, где прочитал доклад на тему «Геологическое строение месторождений нефти миогеосинклинальной зоны Кубы и перспективы открытия нефти в горизонтах, залегающих на больших глубинах», подготовленный совместно с К.А. Клещевым и В.С. Шеиным.

В группе научного обобщения на Кубе я работал и в 1979-1983 гг. под руководством В.С. Шеина.

По окончании контракта на Кубе с 1983 по 1988 гг. я работал в «Отделе прогноза нефтегазоносности Туранской плиты» (зав. отделом Б.С. Чернобров) и занимался вопросами научного обоснования по дальнейшему направлению геологоразведочных работ на нефть и газ в Средней Азии.

В 1988 г. я был переведен в «Отдел региональной геологии и геодинамики нефтегазоносных территорий», который возглавляет В.С. Шеин. Здесь мне приходилось заниматься вопросами фациально-палеогеографического картирования нефтегазоносных областей с учетом палеогеодинамических реконструкций плит. Была проанализирована эволюция и выявлены закономерности осадконакопления в пределах южной части Восточно-Европейской плиты. Основные положения и выводы исследований были изложены в двух опубликованных работах и доложены на двух международных конференциях (г. Звенигород, 1991 г. и г. Москва, 1992 г.).

В 2001 г. совместно с В.С. Шеиным и А.И. Петровым в трудах ВНИГНИ опубликована статья «Прогноз зон улучшенных коллекторов в нефтегазоносных комплексах Западной Сибири», в которой на основании использованной информации о пористости и проницаемости пород месторождений, а также о литолого-фациальной, гидрохимической и геохимической изменчивости нефтегазоносных комплексов Западно-Сибирского НГБ оконтурены зоны улучшенных коллекторов.

Заканчивая свое жизнеописание, хочу сказать, что мне очень повезло, что в тяжелое военное время, в 1942 г., я попал в Эмбенскую нефтяную экспедицию НГРИ. Что я проработал всю свою жизнь в одной и той же организации, которая только меняла свои названия. Что мне посчастливилось работать с прекрасными людьми.

Мне повезло и в личной жизни – у меня хорошая жена, с которой мы прожили более 55 лет, дочь, две внучки и один внук и четверо правнуков.